Рассматривая историю национального самосознания русского народа, неизбежно приходишь к тому, что его возникновение связано с глубинами русской истории.
Русское национальное самосознание, русский национальный характер возникли как результат длительной эволюции древнерусского язычества и его последующего взаимодействия с «православным» христианством.
Говоря о русском язычестве как о духовной системе, необходимо сразу сказать, что оно не было религией как таковой. Боги древнерусского язычества не устрашали, не подавляли, не управляли человеком, а были символом осваиваемой человеком природы и своеобразным комплексом знаний человека об окружающем его мире. Русское язычество было пронизано стихийной диалектикой. Его структура была конкретно и непосредственно вплетена в практическую жизнедеятельность людей.
Согласно древнерусскому язычеству люди, попадая в загробный мир, продолжают вести ту же жизнь, что и на земле. Поэтому человек, желающий хорошо жить в загробном мире, должен был обеспечить себе сначала хорошую жизнь на земле. Не всякий, однако, имел возможность попасть в нормальный загробный мир. Предатели и трусы попадали в ад, где их ждало вечное рабство.
Эти представления древнерусского язычества стимулировали у человека высокие нравственные чувства и трудолюбие, толкая его на постоянную борьбу за свою личную независимость и улучшение материальной жизни, отрицали отношения господства и подчинения.
Но это же делало русское язычество непригодным для нарождающегося государства. Ему требовалась религия, проповедующая смирение, отвлекающая человека от земной жизни, сулящая небесные кары за неподчинение власти или отдельному господину. Поэтому принятие христианства стало неизбежным шагом при создании древнерусского государства.
Став государственной религией в Древней Руси, «православное» христианство повело энергичную борьбу с язычеством. Но при этом, учитывая историческую укорененность язычества в народной среде, было вынуждено включать языческих богов и языческие представления в систему своих ценностей. В связи с этим элементы, а то и целые пласты язычества, постоянно встречаются в сочинениях различных церковных и светских деятелей не только древней, но и средневековой Руси.
В целом принятие «православного» христианства на Руси и его борьба с язычеством привели к созданию религии двоеверия, каковым и стало русское православие уже спустя век после его установления на Руси. «Православное» христианство оказалось внешним, формальным признаком этого двоеверия. Это проявлялось в культе местных святых, возникшем как продолжение культа местных родоплеменных Богов. Но основным языческим элементом в русском православии стал культ матери Христа — Богородицы, основой которого явился языческий культ Роженицы — жены бога Рода — прародителя славян. Культ Богородицы в русском христианстве значительно ослабил культ Христа, который в результате этого из сына Божьего стал в большей степени сыном человеческим, созданием более земным, чем небесным. Под влиянием языческих представлений в глазах русских людей Христос выглядит просто выдающимся человеком, боровшимся, страдавшим и умершим. Причиной такого очеловечивания Христа в русском православии было то, что в русском язычестве не было понятия воскресения из мертвых.
Согласно русскому язычеству, бессмертна у человека только душа, уходившая после смерти в мир мертвых «Навь», тело же после смерти исчезало полностью. Под влиянием этих языческих представлений раннее русское православие, в отличие от католицизма и классического православия, считало благочестивым не того, кто проводит жизнь в постах и молитвах, а того, кто был добродетелен в жизни, кто не только формально соблюдал христианские заповеди, но был полезен людям и обществу.
Наиболее конкретным воплощением взаимопроникновения и взаимодействия русского язычества и «православия» стала фигура первого, русского по национальности, главы Русской «православной» церкви митрополита Иллариона — выдающегося мыслителя и публициста раннего русского средневековья. Его фундаментальный труд «Слово о законе и благодати», написанный в 40-е годы XI века, и ставший первым заметным воплощением слияния русского язычества и «православного» христианства.
В первой части этой книги содержатся рассуждения о соотношении «Ветхого Завета» (Закона) и «Нового завета» (Благодати). По мнению Иллариона, преимущество «Нового Завета» перед «Ветхим заветом» состоит в том, что к «Новому завету» могут приобщиться все народы, в то время, и «Благодать» противоположны и полностью исключают друг друга, считал Илларион, поскольку «Закон» разобщает народы, принижая одних и возвышая других. «Благодать» же, подобно Солнцу, дана всем и именно поэтому она выше «Закона». Поэтому «Благодать» — свобода, «Закон» — рабство. По мнению Иллариона в конце концов «Благодать» уничтожает «Закон» и рабство сменяется свободой. Таково, по его мнению, направление и смысл человеческой истории.
Однако, считал Илларион, открытость благодати для всех народов не означает, что она может быть воспринята всеми. Мало возвестить истину, считал Илларион, ее еще надо утвердить, а этого нельзя сделать без силы. Для утверждения благодати нужна сила, сильная власть.
Илларион резко выступал против отождествления «Закона» и «Благодати», считая, что это превращает христианство в средство порабощения человечества. Учение Христа, утверждал он, освобождает человека от всякого гнета, в том числе и духовного.
В философии Иллариона особую роль играло понятие разума. Отвечая на вопрос, как на Руси познали Христа, и более конкретно, как это решение принял князь Владимир, Илларион отмечал, что он сделал это, руководствуясь только здравым смыслом и острым умом. Таким образом, книга «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, бесспорный случай преднамеренного обращения к языческим ценностям и их органический синтез с православием, конкретный случай того, что называлось «обрусением христианства».
Сам Илларион провозгласил великое будущее русского народа, который, по его мнению, предназначен Господом для распространения «Благодати» по всему миру.
Традицию Иллариона продолжил придворный философ Великого князя Киевского Святослава, автор книги «Изборник 1076 года» Иван Грешный. Он считал, что Христос требует от человека только нравственного совершенства и обновления, которые доступны всем. Однако, отмечал он, одной только веры недостаточно. Сама по себе, без конкретных добрых дел, вера — ничто. Настоящая вера, прежде всего, обязывает служить людям. Исходя из того, что в государстве бедных всегда больше, чем богатых, Иван Грешный считал, что власть должна определять свою политику, исходя из интересов народных масс.
Дальнейшим развитием гуманистического направления древнерусской философии, связанного с воздействием языческой традиции, стала книга «Поучение», написанная правителем Киевской Руси Великим князем Владимиром Мономахом в 1124 году Основа содержания книги — это вопрос о соотношении силы власти правителя со степенью его ответственности перед народом.
По мнению Владимира Мономаха, чем сильнее власть правителя, тем выше его ответственность перед народом. Поэтому основным принципом власти должна быть справедливость. Под справедливостью Мономах понимал справедливый суд и заботу о благосостоянии подданных. Он так же считал, что принцип справедливости и добра должен действовать и во внешней политике. Правитель обязан предвидеть губительные последствия вражды с другими странами и народами для своей страны и народа. Поэтому он не должен вести агрессивных войн.
Мономах отбросил христианский индивидуализм с его идеей личного спасения каждого верующего и его личной ответственностью перед Богом, заменив его идеей общей пользы и общего труда для ее достижения.
В целом философия Мономаха была близка к русскому язычеству с его Богом-природой, об этом свидетельствует его собственное высказывание: «Господь Бог наш не человек, но Бог всей Вселенной».
Заметным вкладом в развитие традиций гуманизма и рационализма в философии древней Руси стала книга «Послание пресвитеру Фоме», написанная главой Русской «православной» церкви середины XII столетия митрополитом Климентом Смолятичем, который стал вторым после Иллариона русским митрополитом, после более чем столетнего греческого засилья в русской «православной» церкви.
По мнению Климента Смолятича человеку разум дан для понимания «воли божьей», под которой он понимал закономерности развития окружающей жизни. Для этого понимания, считал он, человек должен изучать окружающую его природу и общество. Изучение это происходит с помощью разума и чувств.
Климент Смолятич категорически отвергал идею личного материального обогащения и особенно духовенства, ставя себе в заслугу то, что у него нет никакой собственности кроме участка земли для будущей могилы.
Последним выдающимся мыслителем-гуманистом средневековой Руси в первой четверти XIII в. был Даниил Заточник. В своем труде «Моления Даниила Заточника» он отвергал иерархию общества, основанную на богатстве и власти, проповедуя пробуждение в человеке личного начала и достоинства. Человек для него интересен сам по себе, независимо от его сословной принадлежности, отношения к власти и богатству.
Главным показателем ценности того или иного человека для Даниила Заточника были его умственные способности. Он выступал сторонником просвещенной и сильной, по его выражению «умной», единоличной власти. По его мнению, право обладать такой властью дают тому или другому человеку развитие его умственных способностей.
Таковы были традиции русской мысли, определяющие ход исторического развития русского народа, полученные в наследство от духовно-философской системы русского язычества.
Во время второго штурма немецкими войсками Севастополя в декабре 1941, на направлении одного из главных ударов врага оказалась пулеметная рота батальона морской пехоты, сформированного из курсантов электромеханической школы учебного отряда Черноморского флота.
Эта рота размещалась в нескольких дзотах, контролировавших Бельбекскую долину и Камышловский овраг.
В ходе боев 17-18 декабря 1941 гарнизоны всех дзотов погибли, но не ушли с занимаемых позиций. После того, как вражеский штурм был отбит, в развалинах дзота №11 в Камышловском овраге, была найдена противогазная сумка с запиской, оставленной одним из 7 бойцов — Алексеем Калюжным.
Полный текст записки гласит: «Родина-мать, земля русская! Дорогой и любимый вождь-отец, товарищ Сталин! Я сын ленинско-сталинского комсомола, его воспитанник дрался, как подсказывало мне сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы, держитесь крепче, уничтожайте немецких бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный».
Другой аналогичный текст находится на памятнике освободителям Севастополя в 1944 году, гласящий: «Слава вам, храбрые, слава, бесстрашные! Вечную славу поет вам народ, доблестно жившие, смерть победившие. Память о вас никогда не умрет!»
Достаточно перевести этот текст на санскрит, и перед нами типичный куплет одного из воинских гимнов, с которыми во второй половине III тысячелетия до нашей эры начали завоевание Евразии племена белых кочевников – скотоводов, так называемой «ямной культуры».
Константин Колонтаев
