Обратимся к определению этого термина, данного в книге «Тайны гипноза. Современный взгляд» психофизиологом и гипнотерапевтом Л.П. Гримака. Под генетической памятью понимают способность «помнить» то, чего помнить никак нельзя, то, чего не было в непосредственном жизненном опыте, в житейской практике индивида. Еще ее называют «памятью предков», «памятью Рода» и т.д.
Первое, что можно сказать об этом явлении – это то, что генетическая память находится где-то на задворках памяти, в дальних уголках подсознания, в сфере ощущений. Она, иногда выплывает из подсознания и вызывает неясные образы, впечатления и ощущения.
Во вторых, сегодня уже известно, что во время беременности плод в утробе матери около 60% времени видит сны. С точки зрения С.П. Расторгуева, автора книги «Информационная война», это проявляется именно генетическая память, а мозг ее просматривает и обучается. «На изначальную пустоту, которую суждено заполнить эмбриону в материнском чреве, подается генетическая программа, содержащая уже прожитые предками жизни». Благодаря наукам сегодня нам известно, что человеческий зародыш в утробе матери в процессе созревания проходя весь цикл эволюционного развития – от одноклеточного организма до младенца, «вкратце вспоминает всю свою историю, как историю развития живого существа». В результате чего, новорожденный ребенок хранит в себе генетическую память, записанную всеми его историческими предками. К примеру, новорожденный имеет способность держаться на воде сам. Эта способность плавать через месяц теряется. Т.е. дети рождаются с полным арсеналом знаний, бережно сохраненных веками эволюции в генетической памяти. И до 2-х лет у ребенка сохраняется звуковая, зрительная, осязательная генетическая память. К сожалению, по мере роста и обучения ребенка доступ к генетической памяти уменьшается.
То есть, присутствуя в нашей психике, данные генетической памяти, обычно не доступны нам в сознательном осмыслении. Поскольку проявлению этой памяти активно противодействует наше сознание, стремясь оградить психику от «раздвоения личности». Но генетическая память может проявиться во время сна или состояния измененного сознания (гипноз, транс, медитация), когда контроль сознания ослабляется. Т.е. в определенных условиях мозг способен «вытащить» эту информацию.
В третьих, заметим, что генетическая память встроена в структуры «коллективного бессознательного». Психолог Карл Юнг рассматривал «коллективное бессознательное» как глубинный уровень психики, не зависимый от личного опыта, и присущий каждому человеку. Коллективное бессознательное хранит множество первичных, изначальных образов, которые он назвал архетипами. Они являются не сколько воспоминаниями, но скорее предрасположенностями и потенциальными возможностями. По словам Юнга: «Архетипов столько, сколько типичных ситуаций в жизни. Бесконечное повторение запечатлело эти переживания в нашем психическом складе, не в форме образов, наполненных содержанием, а сначала только как формы без содержания (некие матрицы – примечание авторов), представляющие только возможность определённого типа восприятия и действия». Причем архетипы не передаются посредством культуры, заявлял Юнг, а наследуются, т.е. передаются генетически. Таким образом, Юнг считал, что опыт отдельной личности не утрачивается, а наследуется из поколения в поколение, сохраняясь в дальних закоулках мозга, что образы и впечатления от предков передаются к человеку через подсознание.
Более того, согласно Юнгу, существует определенная наследуемая структура психического, развивавшаяся сотни тысяч лет, которая заставляет нас переживать и реализовывать наш жизненный опыт вполне определенным образом. И эта определенность выражена архетипами, которые влияют на наши мысли, чувства, поступки. «…Бессознательное, как совокупность архетипов, является осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но не мертвым осадком, не брошенным полем развалин, а живой системой реакций и диспозиций, которая невидимым, а потому и более действенным образом определяет индивидуальную жизнь. Однако это не просто какой-то гигантский исторический предрассудок, но источник инстинктов, поскольку архетипы ведь не что иное, как формы проявления инстинктов».
По Юнгу архетипы (духовные структуры, религия) связаны с физиологическими инстинктами (тело), а также коллективное бессознательное зависит от эволюции мозга, «так как мозг является главным органом мысли» (психика). Все это говорит о целостной связи психики, тела и духа.
В четвертых, Юнг уточняет, что по причине биологических факторов существуют различия в коллективном бессознательном различных человеческих рас: «Конечно, на более ранней и низкой ступени душевного развития, где еще нельзя выискать различия между арийской, семитской, хамитской и монгольской ментальностью, все человеческие расы имеют общую коллективную психику. Но с началом расовой дифференциации возникают и существенные различия в коллективной психике. По этой причине мы не можем перевести дух чуждой расы в нашу ментальность in globo (целиком – лат.), не нанося ощутимого ущерба последней».
Юнга также подкрепляют другие исследования. В качестве примера, можно привести одно из наиболее важных подобных исследовании, которое было проведено под руководством доктора Дэниела Г. Фридмана (Daniel G. Freedman), профессора-бихевиориста в Чикагском университете. В статье «Этнические различия у детей» (Ethnic Differences in Babies) в журнал «Human Nature» январь 1979 г. были опубликованы результаты этого исследования: Фридман со своими коллегами подвергали белых, негров, монголоидных и индейских новорожденных воздействию одинаковыми раздражителями, и последовательно получали различные реакции от детей каждой расы.
Таким образом, можно сказать, что духовный мир каждого человека «генетически настроен на определенные частоты».
К тем же представлениям приходят педагоги и психологи, работающие с детьми. Так как генетическая память человека встроена в области коллективного бессознательного и дана ему «сама собой», то для ее усвоения не требуется специальных усилий. Но при разрушении этой памяти возникает психическое сопротивление в виде самых разнообразных аффектов. Психика ребенка не является чистым листом бумаги, на котором можно написать что угодно. Душа младенца избирательно чувствительна и способна активно реагировать на определенного рода воздействия. Действия, входящие в противоречия с теми структурами коллективного бессознательного, которые определены «социально-культурным» архетипом, вызывают душевные травмы – психозы и неврозы у детей.
Иначе говоря, подсознание каждого человека, каждого ребенка несет объемные культурные матрицы, содержащие в себе сообщение о норме. Психика ребенка всегда открыта для восприятия информации, но ребенок способен нормально развиваться только в определенном русле, при выходе, за границы которого, возникает сигнал опасности – невроз. Т.е. детская психика может занимать любое положение внутри этой матрицы, где хватает пространства для её индивидуальных, групповых и этнических особенностей, не выходящих за рамки общего «социально-культурного» архетипа.
Тогда становится понятным, почему в последние годы так быстро увеличивается количество детей, страдающих неврозами. И это дети не только неблагополучных семей, не только бедных семей, еле сводящих концы с концами, где, казалось бы, решающую роль играет социальный фактор. Но все больше и больше это дети «новых русских», которые, в общем-то, ни в чем не нуждаются.
Их бессознательное, содержащее в себе фундаментальные, возвышенные генетические предрасположенности традиционной культуры (духовность, стремление к совершенствованию), вступает в противоречие с сознательными установками массовой культуры. Например, в России сегодня таких детей примерно 40% – а это уже серьезная угроза здоровью русского народа.
Мрачноватая картина, но то же время найти выход из этой ситуации возможно: просто не противоречить генетической памяти ребенка, не мешать ей выполнять свои функции, а наоборот, пробуждать и настраивать ее на определенную программу. Оказывается для этого не так много надо. Ведь пробуждение генетической памяти, развитие души человека напрямую связано с усвоением родного языка, впитывания его форм, оборотов и смыслов с молоком матери.
«При развитии на ребенка оказывает влияние среда, атмосфера, ландшафт, поступки старших, звуки, интонации, строй речи и так далее, – пишет Юрий Нечипоренко в своей работе «Логика русского языка». — Прекрасно, если все эти структуры действуют «в лад» – тогда мы имеем целостное воспитание. (Именно таким и было народное воспитание – замечание авторов). Однако даже если возникает некоторое расcогласование, «разнобой», структуры могут подстраховывать друг друга – и все равно возникнет «русская (славянская) душа», как субъект народной русской (славянской) культуры. Она изначально (генетически) предсуществует».
Причем, то коллективное бессознательное, которое входит в «устроение души», является «предсуществующим» души, ее «первоформами», выказывает себя в истоках логики языка («диалектической» логики, в которой по Гегелю происходит мерцание, между «бытием» и «ничто», характерное для категории «становления»).
Классик языкознания Вильгельм фон Гумбольт писал «… слова и формы слов образуют и определяют понятия, и различные языки по своей сути, по своему влиянию на познание и на чувства являются в действительности различными мировидениями».
Ведь в языке народа содержится память о познании мира этим народом, об опыте его освоения, который он приобрел за всю свою историю. И в течении становления своей истории, за многие века, теряя памятники письменности и культуры, каждый народ сохранил главный «памятник» – свой язык.
Именно он, родной язык (материнский, народный) в первую очередь, определяет само устроение души человека, формирует дух народа, который затем уже может претерпевать самые удивительные превращения, сохраняя тем не менее нечто постоянное («предсуществующее»). Формирование духа происходит путем излучения высшей сущности языка, его божественной сущности. «Дух народа, в свою очередь, воплощается не только в бытовании разговорного языка – но и в обычаях, привычках, ритуалах, сказаниях, образе жизни. При отсутствии овеществленной «материальной» и живой поведенческой культуры первым средством трансляции духа народа становится язык. Большинство россиян живет не на селе, не в теремах и не в общинах, не празднует обычаев предков – но говорит по – русски. Пока люди не разучились говорить, язык имеет значение для духовной жизни народа – он аккумулирует те функции, которые раньше исполняли няньки, дедки и бабки, привычки и ритуалы. Язык становится главным носителем духа народа, поэтому так актуально выяснять его смыслы».
Юрий Нечипоренко, исследуя слово «слово», обнаружил, что в древнерусском языке оно имело четыре значения: дар речи, смысл, поучение, письмо.
- Дар речи – в этом значении присутствует представление о божественной благодати и благодарности за счастье владеть словом.
- Смысл – (то же значение, что и у греческого логос), «мысль» восходит к индоевропейскому meudh-, mudh- «стремиться, страстно хотеть». Древнерусское «идея, суждение, намерение».
- Поучение – отметим древне-индийское ucyati – «является привычным, подходящим», «находит удовольствие».
- Письмо – «писать» обозначало «изображать что-либо путем вырезывания или с помощью красок, раскрашивать, делать разноцветным, пестрым».
Слово – это божественный дар, в слове есть смысл, есть поучение и прорисовка (пестрота). Слово имеет религиозную, смысловую, учебную и художественную ипостаси. Слово как молитва, слово как мысль, как учение и как жест составляются и сливаются в целостное СЛОВО.
Вот какую мощную силу, поддержку, огромное богатство дает Бог человеку посредством слова. Нет, не того слова, массу которого мы привычно и небрежно произносим, не задумываясь о его смысле, на которое нанесено «культурным уровнем» много лишнего и поверхностного. Истинное СЛОВО живет в бабушкиных сказках, в маминых колыбельных, дедушкиных приговорках и прибаутках, в народных песнях и народной мудрости. Именно это слово сохраняет наши корни, делает нас народом.
Сейчас, народ, проживая в городах, вечно занятый и спешащий, делающий деньги и карьеру; дети, глазеющие на рекламы, видеоклипы, жуткие иностранные мультфильмы, приезжающие к бабушкам только на выходные, уже практически совсем не слышат, не чувствуют родного слова, и поэтому мало защищены традиционными оболочками (структурами) культуры. Теми структурами, которые отвечают за непременное возникновение народной души. Сегодня мы можем незаметно разрушить свои корни, забыть свои истоки в погоне за чужими идеалами. Именно для того, что бы сохранить дух народа, «народную душу» следует уделять особое внимание развитию и воспитанию детей средствами народной педагогики, в особенности истинным родным словом.
Хорошо, что у нас были бабушки или дедушки, поющие нам колыбельные песни, приговаривающие детские потешки, прибаутки, поговорки, рассказывающие сказки, играющие в различные игры, когда родители были на работе. С помощью живого народного языка, пронизанного глубокими разноуровненными смыслами, мы смогли сохранить «народность» своей души, смогли настроить свою генетическую память на определенную программу. Другое дело, насколько эта программа может быть востребована, реализована. Человек может прожить всю жизнь, обладая определенными возможностями, но, даже не подозревая о них, поскольку на эти возможности нет запроса.
И наконец, пятое, что хотелось сказать о генетической памяти и генетической информации. Психолог Николай Подхватилин – преподаватель кафедры клинической психологии Университета Российской академии образования, сотрудник Государственной академии инноваций, изучая возможности личности, находящейся в состоянии самоуглубления (транса), замечает, что генетическая информация несет в себе некий энергетический потенциал. В частности это подтверждается многими упоминаниями о странных битвах в древние времена. Былинный Илья Муромец, который сражался один с огромным вражьим войском, олицетворяет феномен древнеславянских войнов обращать своего противника в бегство еще до сражения, и иногда даже целые армии. Кстати Василий Ключевский описывает, как Демьян Куденевич, живший в Переславле Русском в XII веке, «со слугой и пятью молодцами выезжал на целое войско и обращал его в бегство, а один раз выехал один, даже одетый по-домашнему, без шлема и панциря». «»Секрет» этого в том, – объясняет Подхватилин, – что, выезжая на поле битвы, воин-славянин чувствовал рядом с собой своих предков, вполне реально чувствовал их поддержку и ощущение этой силы, стоящей за ним, рядом с ним, вместе с ним, «считывали» нападающие – они подсознательно ощущали себя уже побежденными и просто бежали с поля».
Энергопотенциал генной памяти также подтверждается медицинской, психотерапевтической практикой с применением гипноза, аутотреннинга, а также медитативными практиками – в состоянии самоуглубления, самосозерцания.
То есть, если у человека активизируется генетическая память, которая ему досталась от предков, то – пока непонятным для ученых образом – к нему переходят их силы.
Конечно же, все выше сказанное относится к генетической памяти любого человека, к какой бы национальности он не принадлежал. Генетическая память, особенности национального менталитета свойственны каждому народу, и они обуславливают специфические формы его духовной культуры, народности его души.
