В 1991 году, 17 марта мне еще не было 18 лет, до этой даты оставалось больше полугода.
Я очень огорчался по поводу того, что не могу пойти проголосовать за сохранение своей страны. Завидовал друзьям, уже достигшим 18 лет и шедшим на участки.
Помню атмосферу этого референдума. Это был не праздник, в который при СССР старались превратить любые выборы и голосования. Это был бой. Люди среднего возраста, как мои родители большей частью шли на участки со злостью — в хорошем смысле. Старики, как мои бабушка и дедушка — еще и с досаднейшим недоумением — как мы дошли до вынесения кощунственного вопроса на референдум?!
Были единицы тех, кто начитавшись гнусных «Огоньков», «Новых миров», «Московских новостей», говорили, что против Союза.
Помню дебильное стихотворение Эдуарда Успенского в огоньке, написанное в подражание «Крошке сыну», с идиотской концовкой «Так что это чистый бред, обновлять Союзик, мы уж лучше скажем нет, милый карапузик!». Автор Чебурашки покрыл себя несмываемым позором за эту гадость, рожденную им по заказу дерьмократов.
Референдум дал однозначный ответ — Союзу быть! Но Ельцин, Кравчук, Шушкевич при попустительстве Горбачева растоптали его итоги уже в декабре.
Потом мы узнали, что оказывается не в «тюрьме народов», а в новых «демократических государствах» возможно то, чего в тоталитарном ужасном СССР не могли и в страшном сне увидеть. Круглосуточный телеобман населения, фальсификация выборов всех уровней, объявление людей негражданами по национальному признаку (Прибалтика), бомбежки и артобстрелы целых регионов (Москва — Чечню, Кишинев — Приднестровье, Тбилиси — Абхазию и Ю. Осетию) и многие другие прелести «свободы».
Четверть века весь мир расхлебывает последствия развала СССР.
