Над страной гремела торжественная музыка. Советское радио приветствовало утреннее солнце величавой, волнующей мелодией патриотической песни «Широка страна моя родная». Затем прозвучало лаконичное сообщение, навсегда покончившее с вековечной изоляцией человечества на родной планете: «12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту».
Страна – от Ленинграда до Петропавловска – затаила дыхание. Трамваи и автобусы останавливались, чтобы пассажиры могли прослушать сообщение: его транслировали через репродукторы на площадях. Рабочие выключали станки, продавщицы выбегали из-за прилавков. Школьники забыли об уроках. Высоко-высоко над ними их соотечественник, советский гражданин, мчался среди звезд вокруг Земли со скоростью 18000 миль в час – мчался прямо в историю, ведь он стал первым человеком, полетевшим в космос.
По радио сообщили фамилию «космонавта»: Юрий Алексеевич Гагарин, 27 лет, майор. По официальным данным «Восток» был запущен со стартовой площадки (ее местонахождение не раскрывалось) ровно в 9:07 утра по московскому времени. Периодически в эфир выходили краткие бюллетени: в 9:22 утра Гагарин, находясь над Южной Америкой, передал: «Полет проходит нормально, чувствую себя хорошо». В 10:15 он снова связался с Землей уже над Африкой: «Полет протекает нормально, состояние невесомости переношу хорошо». В 11:10 пришло сообщение о том, что в 10:25 Гагарин завершил облет земного шара, и на корабле «была включена тормозная двигательная установка». Начался весьма рискованный этап полета: «Восток» — его нос раскалился добела при входе в атмосферу – с огромной скоростью устремился к земле. Вся Россия с волнением ожидала: что же дальше. Государственные радиостанции держали паузу, нагнетая напряжение. Лишь в 12:25 диктор гордо объявил: «В 10:55 космонавт Гагарин благополучно вернулся на священную землю нашей Родины — Страны Советов».
В воздух полетели шляпы. Русские кричали от восторга, обнимались, бежали звонить друзьям. Торжества волной катились по стране – от заводов к колхозам, от кишащих людьми городских улиц к одиноким хуторкам в степи. Газеты расцвели ярко-красными заголовками. Повсюду люди выходили на улицы с транспарантами, славящими космическую победу СССР. Даже запуск первого спутника не вызвал в стране столь бурного восторга.
Мир уже не будет прежним
Их энтузиазм нетрудно понять. Полет Юрия Гагарина проходил на невиданной высоте (188 миль) и с невиданной скоростью (18 000 миль в час), но и эта невероятная статистика бледнеет перед перспективами, которые открывает это событие. Вековая мечта человечества о космических путешествиях стала явью.
«Восток» — не обезличенная, холодная, пустая сфера беспилотного спутника. Он вознес обычного человека к черным небесам, и вместе с ним в полет пустилось воображение всего человечества. Ученые с новообретенной уверенностью говорят об абсолютно новых технических достижениях, способных до неузнаваемости изменить наш мир: спутниках с людьми на борту для наблюдения за погодой (а может быть и контроля над нею), управления движением кораблей и самолетов, орбитальных станциях-ретрансляторах, «космических больницах», позволяющих исцелить болезни, не поддающиеся лечению на Земле. Перед мысленным взором военных уже появляются крейсирующие на орбите космические флоты, ощетинившиеся гигантскими ядерными ракетами, способными уничтожить лежащие внизу страны.
Обо всем этом говорилось и раньше, но после гагаринского полета подобные вещи кажутся уже не фантастикой, а делом завтрашнего дня. Собственно, практическое достижение первого человека в космосе заключалось в том, что он слетал туда и остался жив, но мир, в который вернулся первопроходец, уже никогда не будет прежним.
Доброе русское лицо
Советские власти как правило дают самый минимум информации об участниках своей космической программы, но на прошлой неделе все механизмы государства работали на то, чтобы превратить полет Гагарина именно в личный триумф – причем, как ни парадоксально, все это напоминает рекламу вполне «капиталистического» толка. Составляются петиции с призывом переименовать одну из площадей Москвы в честь первого космонавта. Именем Гагарина уже назвали ледник. Типографии печатают заранее подготовленные почтовые марки с его портретом. Репортеры, засучив рукава, стараются сообщить соотечественникам как можно больше сведений о национальном герое. Один переполненный чувствами журналист написал, что у Гагарина «доброе русское лицо с широко расставленными глазами». Его коллега, интервьюировавший первого космонавта вскоре после приземления, был в таком восхищении от нового кумира, что пошел еще дальше: «Его глаза сияли, словно в них все еще отражался свет звезд». Все радиостанции передали запись телефонного разговора между Гагариным (соотечественники тут же окрестили его «Гага») и премьером Хрущевым, отдыхавшим на Черном море:
Хрущев: Как Вы себя чувствовали в полете?
Гагарин: Я чувствовал себя хорошо. Полет проходил очень успешно, вся аппаратура космического корабля работала четко. Во время полета я видел Землю с большой высоты. Были видны моря, горы, большие города, реки, леса.
Хрущев: Можно сказать, что Вы чувствовали себя хорошо?
Гагарин: Вы правильно сказали, Никита Сергеевич. Я чувствовал себя в космическом корабле хорошо, как дома.
Хрущев: Своим подвигом Вы сделали себя бессмертным человеком, потому что Вы первым из людей проникли в космос.
Гагарин: Пусть теперь все страны догоняют нас!
Хрущев: Правильно! Пусть капиталистические страны догоняют нашу страну, проложившую путь в космос.
«Образцовый бойскаут»
В свете всего этого не стоит удивляться, что официальная биография Гагарина звучит так, будто ее специально сочинили для такого случая. Жаждущему подробностей миру представлен безупречный портрет советского «нового человека» — примерный аналог образцового американского бойскаута откуда-нибудь из Айовы. Юрий родился в колхозной деревне недалеко от городка Гжатск, в 100 милях к западу от Москвы. В местной школе он был лучшим учеником и после шестого класса Юрия направили в ремесленное училище в одном из пригородов Москвы. Там он получил специальность формовщика-литейщика, но по этой профессии никогда не работал: успехи в учебе позволили Гагарину поступить в «индустриальный техникум» в Саратове.
В саратовском аэроклубе он научился летать, и был принят в Оренбургское военно-авиационное училище. В 1957 году он закончил училище с отличием и тогда же женился на хорошенькой выпускнице медицинского института Валентине Ивановне. У них две дочери: двухлетняя Елена и Галя (ей исполнился всего месяц). Этот жизненный путь выглядит таким красивым, правильным и «буржуазным», что русские белоэмигранты, разбросанные жизнью на всем пространстве от Южной Америки до Тирона (штат Пенсильвания) припомнили, что в царской России был княжеский род Гагариных и заявили, что Юрий – один из его представителей. Однако предположение о его дворянском происхождении кажется сомнительным.
Репортеры, пытаясь нарастить мясо на кости официальной информации, взяли у Валентины Гагариной интервью в ее подмосковной двухкомнатной квартире. Там яблоку было негде упасть от взволнованных соседей, и как раз когда приехали журналисты, по радио передали сообщение: ее муж чувствует себя хорошо. Валентина выключила приемник и вытерла слезы: старшая дочь тем временем невозмутимо грызла яблоко. Валентина объяснила, что ничего не знала о предстоящем полете, а о том, что муж носит звание майора, впервые услышала по радио. Ей было известно, что у Юрия какое-то важное задание, но о том, что он готовится отправиться в космос, понятия не имела: «Он боялся расстроить меня, ведь я ждала ребенка».
Теперь с тайнами покончено. Всякий раз, включая радио, Валентина слышит голос мужа или торжествующие сообщения о его подвиге. Специальные выпуски газет тоже посвящены ему. Одна за другой они перепечатывают его рассказ: свидетельство человека, первым побывавшего в космосе.
Голубой поясок
«С корабля-спутника видно, конечно, хуже, чем с самолета, но все-таки очень и очень хорошо, — рассказал «Гага». — Была заметна выпуклость, округлость Земли. Картина горизонта очень своеобразна и очень красива. Можно видеть необыкновенный по красочности переход от светлой поверхности Земли к совершенно черному небу, на котором видны звезды. Переход этот очень тоненький, как бы пленка-поясок, окружающая земной шар. Она нежно-голубого цвета».
На вопрос о первых ощущениях после возвращения на Землю он ответил: «Трудно описать словами чувства, охватившие меня, когда я ступил на советскую землю. Во-первых я был рад, что успешно выполнил задание. В целом все мои чувства можно описать одним словом: радость. Когда спускался, то пел песню: Родина слышит, Родина знает…».
По словам Гагарина, когда корабль вышел на орбиту, и наступила невесомость, «все стало легче делать. Ноги, руки ничего не весят, предметы плавают по кабине. И сам я не сидел в кресле, как до этого, а висел в воздухе. Во время состояния невесомости я ел и пил, и все происходило так же, как у нас на Земле. Я и работал в этом же состоянии, писал, записывал свои наблюдения. Почерк тот же самый, хотя рука и ничего не весит. Только блокнот надо держать, а то он уплывет из-под рук. Работал на связи по разным каналам, пользовался телеграфным ключом».
«Луны я не видел, — продолжал он. — Солнце в космосе светит в несколько десятков раз ярче, чем у нас на Земле. Звезды видны очень хорошо: они яркие, четкие. Вся картина звездного неба выглядит куда контрастнее, чем с земли». Дневная сторона Земли, по его словам, была видна очень хорошо, он различал берега континентов, острова, крупные реки, большие водоемы, складки местности. Пролетая над советской территорией, Гагарин отчетливо видел большие квадраты колхозных полей, и даже мог понять, «где пашня, а где луг».
Для ученых эти впечатления не стали неожиданностью. На все, о чем сообщил первый космонавт, указывали данные, полученные с аппаратуры спутников, или теоретические расчеты. «Голубой поясок», который наблюдал Гагарин – это тот самый небосвод, что мы видим невооруженным глазом: атмосфера рассеивает синюю часть спектра солнечного света. Тем не менее рассказанные им подробности завораживают своей свежестью: ведь они – свидетельства очевидца, подтверждения из первых уст. Это слова путешественника, побывавшего в неизведанном, и пусть они мало что добавляют к нашим знаниям, от них исходит свет подлинности. «Гага» побывал там, где не бывал никто.
Мягкая посадка
Вечером первого дня, полного ликования, Гагарин все еще находился на некоей базе, чье местонахождение неизвестно, проходя тщательный медосмотр и, очевидно, отвечая на вопросы специалистов. Но что бы ни узнали от него светила советской космической науки, сами они не добавили к рассказу Гагарина почти никаких деталей. Были обнародованы лишь голые статистические данные по полету: он продолжался 108 минут, из которых 89 минут космонавт провел собственно на орбите, а остальное время ушло на взлет и снижение. Академик Евгений Федоров – один из архитекторов советской космической программы – кратко рассказал о посадке корабля. Она осуществлялась с помощью тормозной двигательной установки, замедлившей движение «Востока» и обеспечившей его снижение до «зоны торможения» в более плотных слоях атмосферы. Там корабль разогрелся от трения и испытал гигантские перегрузки, но последствия торможения были равномерно распределены по траектории протяженностью в несколько тысяч миль. «На высоте нескольких десятков километров (1 километр = 0,62 мили) над землей, — уточнил Федоров, — скорость космического корабля сокращается до нескольких сотен метров (1 метр = 1,094 ярда) в секунду. Он с ревом рассекает воздух, мчась к заранее выбранному месту посадки. Парашюты раскрываются, и скорость снижается до нескольких метров в секунду».
Из объяснений Федорова можно сделать вывод, что космонавт приземлился внутри спускаемого аппарата, но по данным других источников в России майор Гагарин выпрыгнул с парашютом, когда капсула еще находилась над землей. Ученый Николай Гуровский, в частности, отметил: «Космонавт мягко спустился на лужайку рядом с полем. Он приземлился на ноги, даже не споткнувшись, и подошел к людям, которые его увидели».
Безумный риск?
Хотя лишь неисправимые скептики сомневаются в том, что полет вообще имел место, каждое сообщение об этом событии лишь добавляет противоречий. Когда же журналисты просмотрели сообщения, предшествующие полету, всплыли еще кое-какие любопытные вещи. Так, до 12 апреля по Москве уже несколько дней ходили слухи, что вот-вот состоится запуск в космос корабля с человеком на борту. Незадолго до старта «Востока» московский корреспондент газеты английских коммунистов Daily Worker телеграфировал в редакцию, что советский космонавт – сын известного авиаконструктора – трижды облетел вокруг земли и получил серьезные травмы при приземлении. Лондонская Daily Sketch сообщила, что его зовут Геннадий Михайлов. Советские власти немедленно выступили с опровержением. Однако слухи продолжали распространяться, и обе газеты настаивали на своих версиях.
Одним словом, к тому времени, когда прозвучало официальное сообщение о полете Гагарина, советские граждане уже были «подготовлены». Напряжение резко возросло из-за, казалось бы, безрассудной смелости, проявленной властями: они обнародовали факт запуска, когда «Восток» еще находился на орбите, и впереди был самый сложный этап – возвращение корабля. Если бы в последнюю минуту произошел какой-нибудь сбой, Гагарин был бы обречен на медленную смерть в космосе на своем корабле, или сгорел при спуске в атмосфере. Именно так закончились несколько пробных запусков без людей на борту.
Неужели Советы решились столь безрассудно рискнуть своим престижем? Большинство иностранных наблюдателей уверены, что нет. Вполне вероятно майор Гагарин побывал на орбите и благополучно вернулся еще до того, как прозвучало первое сообщение о запуске. Есть и другие, небольшие загадки, связанные с полетом «Востока». К примеру, согласно официальной версии, Гагарин вышел на связь всего через 15 минут после старта, и в этот момент он уже находился над Южной Америкой. Однако от предполагаемого места запуска этот континент отделяет почти половина Земного шара. Кроме того, на конференции по освоению космоса во Флоренции 66-летнему академику Анатолию Благонравову – еще в царской России он занимался разработкой артиллерийских систем, а в наши дни часто выступает по космической тематике – задали вопрос: каким образом Гагарин наблюдал за Землей с орбиты. Тот ответил, что он делал это «по радио». Это заявление, наводившее на мысль, что «Восток» не имел иллюминаторов, не могло вызвать у американских экспертов ничего, кроме улыбки: они отметили, что даже у нашего спускаемого аппарата «Меркурий» есть иллюминаторы из прочного жаростойкого материала.
Пышная встреча
Похоже, официальную Москву эти проблемы нисколько не смущали. Сегодня каждый старт ракеты – не только научный эксперимент, но и пропагандистский ход. На сей раз, однако, даже плохо организованное и страдающее неточностями пропагандистское «сопровождение» нисколько не смазало впечатление от великого научно-технического прорыва. Уже через день после полета Москва встречала Гагарина как героя. Красная площадь, где проводятся самые торжественные мероприятия, ждала его в праздничном убранстве. На высоких серебристых флагштоках развевались знамена; трамваи, автобусы, машины, фонарные столбы и фасады были украшены кумачом. По всему городу развесили портреты космонавта; в газетных киосках уже продавалась его биография. На всем двадцатимильном пути от аэропорта Внуково до центра собрались толпы людей и было выставлено оцепление.
Гагарин прилетел на турбовинтовом лайнере в сопровождении эскорта истребителей. Помимо родителей и жены Валентины, его встречало все высшее советское руководство. Премьер Хрущев по-медвежьи обхватил его руками и крепко расцеловал; на этом фоне теплое объятье Валентины выглядело скромным. Один за другим высокие начальники приветствовали космонавта. Затем кавалькада украшенных цветами машин медленно направилась к Красной площади, навстречу артиллерийскому салюту из 20 орудий.
На трибуне Мавзолея Ленина-Сталина – святая святых коммунистической Москвы – Гагарин стоял вместе с членами Президиума ЦК: высшего органа власти в СССР. Хрущев произнес длинную речь, сравнив его с Колумбом, объявил о награждении Гагарина звездой Героя Советского Союза и присвоении ему звания «Летчик-космонавт СССР». Новоиспеченный майор – он выглядел браво в парадной, с иголочки, стального цвета форме ВВС – держался с восхитительным спокойствием, без запинки произнося все нужные слова. Он поблагодарил партию, правительство и премьера Хрущева за высокое доверие, оказанное простому советскому летчику: «Находясь на старте в космическое пространство, я думал о нашей ленинской партии, о нашей социалистической Родине».*
На следующий день история полета начала обретать все больше глянца. Русские газеты писали, что в ночь перед стартом Гагарин спал сном младенца, что в капсулу «Востока» он забирался с таким спокойствием, словно отправлялся на рыбалку. На пресс-конференции – она проходила в зеленом с белой колоннадой здании московского Дома ученых – Гагарин и группа специалистов, включавшая и Президента Академии Наук СССР Александра Н. Несмеянова, не сообщили почти ничего нового, но с неизменным энтузиазмом в очередной раз рассказали о полете. Кроме того, они пообещали, что скоро будет обнародована дополнительная научная информация об этом событии. На реплику о том, что в американских газетах появилось предположение о его княжеском происхождении, космонавт ответил кратко: «Должен их разочаровать».
Полный виток
Американцы, давно уже уступившие России право одержать эту впечатляющую победу в космосе, тем не менее были сконфужены. И наша программа «Меркурий», в рамках которой все еще «доводится» ракета-носитель, способная отправить человека в суборбитальный полет, – короткий «прыжок» в космос, куда менее впечатляющий, чем полный виток вокруг Земли, выполненный «Востоком» — теперь выглядит особенно скромной.
Признаки того, что русские готовятся к чему-то масштабному, множились уже несколько недель, и о них своевременно сообщалось. ВМС США обнаружили в Тихом океане советские корабли слежения за космическими аппаратами, а в Южной Атлантике – траулеры, вероятно оборудованные ретрансляторными станциями. Слухи, распространявшиеся в СССР, также быстро достигли Вашингтона. В большинстве случаев их сочли «утками», но за день до запуска американская разведка направила руководству страны срочное донесение: что-то готовится. И хотя «Восток» стартовал в 1:07 утра по вашингтонскому времени, а первое сообщение по советскому радио было передано в 2 часа утра, уже в 1:30 a.m. советник президента по науке Джером Визнер (Jerome Wiesner) получил сообщение из Пентагона: большая русская «птичка» взлетела.
«Давайте, ребята»
Когда в Вашингтоне осознали, что этот пропагандистский бой проигран, все нужные люди произнесли все приличествующие слова. Президент Кеннеди поздравил русских. К нему присоединился и глава НАСА Джеймс Уэбб (James Webb). Но за этими любезностями скрывалось уныние, стыд, а то и ярость. Америку в очередной раз опередили в космосе.
На мысе Канаверал американские астронавты по-прежнему ждут своего часа совершить суборбитальный полет на «Меркурии». Но сейчас это кажется чересчур незначительной, пустой и бесполезной затеей. Участники программы с трудом скрывают разочарование. Все они работали в бешеном ритме, кое-кто едва держится на ногах от усталости; наконец, они не ощущают достаточной поддержки от своей страны. «Мы могли бы запустить туда человека, — возмущенно рассказывает один из них. – Мы могли бы сделать это за месяц до русских, если бы два года назад наверху просто приняли решение ускорить программу». Другой вторит ему: «Мы все мечтали, чтобы кто-то сказал: «Ладно, давайте ребята, делаем». Победу у нас отняли решения, принятые на самом верху. Если бы «Санта-Марию» Колумба так же готовили к плаванью, она бы никогда не покинула порт».
Можно понять обиду этих людей, но они правы лишь отчасти. Поражения США в космосе обусловлены несколькими решениями на самом высоком уровне, принятыми уже давно. Пожалуй самая серьезная проблема нашей космической программы – отсутствие достаточно мощного и надежного двигателя для первой ступени ракеты-носителя. У русских тяга таких двигателей превышает 800 000 фунтов. Они были разработаны для межконтинентальных баллистических ракет с тяжелыми ядерными боеголовками. Американские двигатели слабее по мощности, поскольку наши физики-атомщики справедливо сочли, что смогут разработать боеголовки со сравнительно небольшим весом, которые не нуждаются в гигантских ракетах для доставки к цели.
Именно с отсутствием мощного двигателя связаны многие известные всем беды американцев. Все, что мы запускаем в космос, включая и обитаемую капсулу «Меркурий», должно быть максимально легким. В результате ее конструкции и оборудование по определению не обладают высокой прочностью – они рассчитаны на работу на пределе возможностей. У русских же есть солидный запас полезной нагрузки, поэтому они могут строить корабль из сравнительно тяжелых, мощных и надежных элементов. Они даже позволяют себе такую роскошь, как оснащение «Востока» параллельными электрическими цепями (если выходит из строя одна, ее заменяет другая). Многие достижения русских в космосе, в том числе создание точных систем управления, можно приписать мощным «мускулам» их двигателей.
Звезда на Западе
Тем не менее многим американцам, работающим в космической программе, эти утешительные оправдания начинают надоедать. Они винят во всем отсутствие воображения у американского руководства, проявившееся уже давно. Конструктор Вернер фон Браун, еще работая в Германии в первой половине сороковых, просчитал возможность запуска спутников и однозначно заявлял: это будет иметь огромное пропагандистское значение. Прибыв в США в 1945 году, он предложил потрясти мир «американской звездой, поднявшейся на Западе». Американские энтузиасты освоения космоса подхватили его призыв, но правительство отнюдь не спешило поддержать эту идею.
Русские же осознали, какая возможность перед ними открывается, и с помощью тяжелых ракет одержали серию триумфальных побед в космосе. Теперь Америке становится все труднее их догнать. Впрочем, несмотря на все поражения, США могут и будут продолжать серьезные научные исследования космического пространства. Этим мы занимаемся уже многие годы, получая с помощью небольших, многочисленных и начиненных первоклассным оборудованием космических аппаратов больше знаний, чем русские со своими гигантами. Эти достижения получают должную оценку ученых и чрезвычайно обогащают общечеловеческую кладовую знаний, но широкую публику по всему миру открытия, связанные с энергией космических лучей или количеством электронов в околоземном пространстве, оставляют равнодушными. Только впечатляющий и крайне трудноосуществимый успех вроде облета Луны кораблем с человеком на борту может позволить Соединенным Штатам обойти русских.
Приборы или люди?
Помимо громадного пропагандистского значения, особых иных результатов последний советский полет не имел. Находясь на орбите, майор Гагарин не увидел ничего такого, что представляло бы научный интерес, а набор оборудования, равный ему по весу, собрал бы куда больше данных. Он даже не управлял «Востоком»: все кнопки нажимались на Земле.
Но собственно ничего другого ученые, в том числе и русские, от него и не ожидали. В научных кругах считается, что на первых этапах освоения космоса приборы принесут больше пользы, чем люди – ведь человек много весит, уязвим, и требует тонн запасов и оборудования для поддержания жизнедеятельности. Приборы – меньше по размеру, весу, и устроены «прочнее» людей. Они способны выдерживать чудовищные перегрузки, вибрацию, вращение, жар, холод и радиацию. А главное их не обязательно возвращать на Землю в целости и сохранности. Все данные, собранные в космосе, приборы передают в Центр управления, а затем молча – без упреков и протестов — сгорают в атмосфере. Кроме того, их можно доставить на Луну или Марс, и они будут работать до тех пор, пока не сядут батареи.
Еще долго люди в космосе будут малополезным грузом. Но ученые, умеющие заглянуть дальше ближайшего будущего, относятся к пилотируемым полетам без скепсиса. Они убеждены: придет время, когда понадобятся именно люди – благодаря их способности к абстрактному мышлению и импровизации. Приборы, доставленные на Луну, способны выполнять лишь те узкие задачи, для которых они предназначены. Они могут оглядеть глазами телевизионных камер все пространство до близкого и мрачного горизонта, ощутить датчиками «лунотрясения», возможно исследовать химическое содержание проб лунного грунта. Они в состоянии сделать практически все, что от них хотят конструкторы, кроме одного – разумно реагировать на непредвиденные ситуации.
Ни один набор самых совершенных приборов, к примеру, не проявит интереса к книге с листами из платины, покрытыми незнакомыми письменами, миллионы лет назад оставленной в лунном кратере неизвестной расой пришельцев. На самом деле ничего подобного на Луне, скорее всего, не обнаружится, но она может таить в себе другие столь же ошеломляющие сюрпризы. Марс же должен быть еще богаче на секреты. Там могут найтись скрытые формы жизни, или их следы, которые не сможет правильно определить ни один прибор. Никакие полеты на Марс не дадут удовлетворительного результата, пока там не побывает человек.
Триумф человечества
Даже если смертельно опасное советско-американское соперничество, которое сегодня в основном и подпитывает космические исследования, прекратится, человек несомненно продолжит борьбу за преодоление пределов родной планеты. Ведь в конечном итоге победы в космосе принадлежат не конкретным странам. Это достижения науки и техники всего человечества, результат нашего стремления познать неизведанное.
Полет «Востока» — свершение не только русской науки. Он вобрал в себя также идеи, рожденные в Британии, Германии, Америке, Франции, даже Китае и древнем Египте. Это признают сами русские ученые, да и в официальном Обращении ЦК сказано: «Победы в освоении космоса мы считаем не только достижением нашего народа, но и всего человечества». Какую бы обиду ни чувствовали на прошлой неделе американские ученые, они тоже причастны к русскому триумфу.
Большинство ученых всего мира считают, что майор Гагарин и его верный «Восток» открыли дверь, которая уже не закроется никогда. Освоение космоса может на какое-то время замедлиться или приостановиться, но человеческая раса молода, и она – дерзкий хозяин плодородной планеты. Многие люди всегда будут мечтать пройти по пути, проторенному майором Гагариным, увидеть тот самый голубой поясок у кромки Земли. Когда-нибудь – может быть через десять, сто, а может через тысячу лет – огромный межзвездный корабль унесет людей за пределы Солнечной системы. Они узнают, пригодны ли Луна и планеты для обитания. Они постараются что-либо сделать с ядовитой атмосферой Венеры, чтобы там можно было дышать без скафандра, или появится новый подвид человека, способный наслаждаться жизнью на Венере в ее нынешнем виде. Может быть люди научатся жить в самом космическом пространстве, путешествуя по Солнечной системе на мобильных рукотворных планетах.
* Церемония транслировалась в прямом эфире по европейскому телевидению через систему Eurovision. В США ее показывали на пленке, доставленной через Атлантику на реактивном самолете.
